В работах Пенсона была величавая созерцательность, экуменическая возвышенность. Даже его ракурсные опыты более соотносимы со сферическим пространством, нежели со схоластикой конструктивистской традиции. Фотография в некотором смысле стала его религией, его верой со всем драматизмом этого выбора. Ему многое было открыто, и он доверился открытому им через откровение, осмысляя все происходящее способом, доступным немногим. Именно потому искусство Макса Пенсона - его тамгаграфия - вдохновляет нас на протяжении нескольких десятилетий.